Подробности о проекте Я соромлюсь свого тіла

Все подробности и формате проекта «Я соромлюсь свого тіла», о том, как проходил кастинг для участников и как отбирали ведущих-врачей, а также ответы на многие другие вопросы о проекте вы узнаете из интервью с Мирославом Домалевским, руководителем творческого объединения №3. Именно он назначен ответственным за проект  на Украине.

Мы все практически здоровы, пока не становимся практически мертвы. Ранняя диагностика придумана трусами, считает среднестатистический украинец. И, как это часто с ним бывает, начинает пить боржоми, когда почка уже отвалилась. Да, нужно признать, что сегодня нас интересует уличные светильники интернет магазин или ремонт, работа, отпуск, машина, а завтра мы вспоминаем про здоровье. Канал СТБ решил устранить этого перекос в нашем сознании — и взялся за реализацию сложного и рискованного формата.

Все это время накапливались вопросы к производителям шоу. Наш зритель, понимаете, ждет духовного и возвышенного, а ему — член во весь экран. Да и готов ли он наблюдать за операцией по смене пола, показанной крупным планом? За ответами мы отправились к руководителю творческого объединения №3 Мирославу Домалевскому, на чьи плечи легла ответственность за все это смелое безобразие.

- Давайте сразу о формате. Медицинские шоу украинские зрители, кажется, не жалуют.

- Пластика — не основа нашего проекта. Мы делаем много пластических изменений, но акцент не на этом. Мы говорим обо всех болезнях, которые имеют визуальные проявления, в том числе о тех, которые требуют не пластического решения. Помимо изменения внешнего, у нас есть еще и история. Для меня очень важна именно история человека, это то, что я снимаю. Также мы выполняем информативную функцию, мы рассказываем, как можно вылечить болезнь или улучшить стандарт жизни, если вылечить болезнь невозможно, как псориаз.

Например, у нас есть пациент с безумно сложной историей , пришел к нам в туре в Днепропетровске. Не хочу выдавать все сразу, но у него большая трагедия в семье. Из-за него погиб его ребенок — случайно, но на фоне этого из-за большого стресса у него начался псориаз. У него настолько отшелушивалась кожа, что в фуре после него будто снег прошел. Представьте, как ему жить с этим, да еще и нести на себе бремя такого горя.

- Расскажите подробнее о туре — как вы отбираете героев?

- У нас есть кастинг, точечно мы искали сами, искали с помощью целых команд и специальных объявлений, а также у нас есть тур-фура с медицинскими специалистами. Она ездит по городам, и придя туда, люди могут получить как минимум бесплатную консультацию, а как максимум — попасть в проект и бесплатно излечиться. Фура находилась в Донецке, Днепропетровске, Одессе, Киеве и других городах по 2-3 дня. Многие приезжали из маленьких городков специально, чтобы попасть в наш медицинский кабинет на колесах.

- А кого больше — мужчин или женщин?

- Сложно сказать… Наверное, женщин все же немного больше.

- Женщины более раскованы, более откровенны?

- Наверное. Но у нас очень много пациентов с увечьями. В связи с тем, что ранее выходило на украинском ТВ, люди ассоциировали наш проект с возможностью пластической хирургии, поэтому шли к нам именно с увечьями. Но мы касаемся всех болезней.

- Приходилось ли кому-то отказывать?

- Только по принципу «не навреди» — если человек смертельно болен, и наше лечение могло сделать хуже. Например, к нам пришел больной СПИДом пациент — он от нас это скрывал, мы узнали уже в процессе. Мы поняли, что можем реально человеку навредить — у него были кондиломы на половом органе, и оперировать его было опасно.

- Как поступали с теми, кто не мог попасть в эфир?

- Мы бесплатно консультировали, подсказывали, к кому и куда обратиться за помощью. Обиженным, надеюсь, никто не ушел.

- Какие медицинские случаи чаще всего попадались?

- Разные. Увечья, ожогов очень много — в основном, из детства. Разные истории — от опрокинутой кастрюли до историй, где человека поджигали керосином. Самая распространенная проблема в другом — очень много запущенных случаев. К нам приходили люди, которые десятилетиями не лечили свои болезни. Они обращались к врачу, им не нравилось то, что врач сказал, к другому обратиться не смогли или постеснялись — и годами, десятилетиями просто терпят болезнь. К нам пришла женщина с опухолью на голове, которая выглядит, как вторая голова, например. Я был в шоке — я не понимаю, как с этим можно жить и не пытаться от этого избавиться, не пытаться лечиться.

Мне кажется, что это проблема человеческой инфантильности в первую очередь. Но и нарушено доверие к медицине. Надеюсь, что наш проект сможет перевернуть эту ситуацию. Не понравился один врач — пойди к другому. Было бы желание. Конечно, есть денежный вопрос — некоторые ситуации людям было сложно решить именно финансово. В таком случае есть мы, наш проект. Мы совместно с клиниками помогаем нашим героями решить эти проблемы бесплатно.

- В британской версии формата Embarassing bodies особое внимание уделялось людям, которые прошли или проходят через смену пола. У вас были такие пациенты?

- Да, у нас есть такие. Это не основа проекта, но мы хотим помочь людям максимально обширно, поэтому беремся за все случаи. У нас есть человек, которому уже изменили пол — мужчина, ставший женщиной. Он не удовлетворен глубиной своего влагалища — хочет его углубить. И если у человека дискомфорт, ему неудобно жить — нужно что-то с этим делать.

- Людей, страдающих заболеваниями с внешними проявлениями, окружающие частенько травят. Как вы помогали своим героям справляться с этим?

- У нас есть пациентка с жаберной дугой. У нее не выросло одно ухо — осталось в зачаточной форме. Она чуть ли не единственная пришла к нам на проект, улыбаясь. Но даже сквозь эту улыбку просматривались слезы. Все люди испытывают дискомфорт из-за того, что в обществе к ним относятся как к… не хочу произносить это слово… как к людям второго сорта. И это ужасно. Над нашими героями смеются, у них появляются клички, они выбирают себе профессию не потому, что в чем-то талантливы, а чтобы их не было видно — вахтерами в ночную смену, например. Этих людей выталкивают из общества. Мы рассказываем об этом, и объясняем обществу, обучаем его, что себя надо принимать таким, какой ты есть.

- СТБ тщательно изучает своего зрителя. Конкретно этот формат достаточно рискованный. Кому он будет интересен?

- Мне кажется, что этот проект будет интересен всем — потому что у него очень большая информативная нагрузка. Мы в игровой форме рассказываем о многих нужных всем медицинских вещах. Всего не расскажу — увидите сами, но, например, в одном сюжете мы показываем, что по цвету мочи можно определить, когда нужно обращаться к врачу, а когда все в порядке. Огромное количество людей в Украине не знает даже строения своего тела, где у него находятся органы. И на это в том числе направлен наш проект — мы хотим развивать зрителя. Хотим сделать так, чтобы украинцы подружились со своими телами. Мы такими родились, в наших телах нет ничего предосудительного, там нечего стесняться. Себя надо любить и поддерживать в надлежащей форме. Быть здоровым — это хорошо, вот наш главный постулат.

- Как работалось с форматчиками? Как проходит адаптация в Украине?

- Форматчики пока не отсматривали материал, поэтому комментарии до меня еще не дошли. Мы делаем проект не под кальку. Все шоу СТБ и нашего ТО сделаны не под кальку, мы специализируемся на внутреннем раскрытии персонажей, выбираем истории максимально скрупулезно. У британцев нет акцента на человеческой истории — они рассказывают исключительно о медицине. Не поймите неправильно, я был в Британии на съемках Embarassing bodies, и мне безумно нравится, как они работают! Но у них больше медицинское шоу, у нас же — проект о человеческих историях. Мы больше копаем вглубь. Мы показываем, как болезнь разрушает жизнь человека, и показываем, как ему помочь.

- С первого взгляда на британский формат меня поразила его анатомичность: ничего не скрывают и не ретушируют — вся правда, так сказать, наружу.

- Да, у нас тоже так будет. Мне кажется, это очень важно. Я пересмотрел огромное количество шоу — европейских, американских. И конкретно в этом формате откровенность съемки — именно то, что позволяет перестать стесняться. Это не только внешнее, но и внутреннее оголение. У нас люди не приучены брать ответственность за свою жизнь — им гораздо проще скрывать проблему или убегать от нее, чем заняться ее решением. И для того, чтобы начать что-то делать, нужно принять, что ты чем-то болеешь, что ты не идеален. С этого момента начинаются изменения к лучшему.

- То есть, формат Embarrassing bodies именно поэтому выбрали?

- Я сам был шокирован, когда посмотрел этот проект. И скажу честно, когда Владимир Владимирович Бородянский предложил мне делать этот формат, я неоднозначно воспринял сам проект. Я вообще спросил: «Почему я?». Но Владимир Владимирович сказал мне: «Давай ты еще раз посмотришь и попытаешься понять, проанализировать», — и я понял, что это очень глубокий проект. И вот с этого момента он мне сразу же понравился. Я рад возможности снова помогать людям, менять их жизни к лучшему. Один из лозунгов, которые двигают наш проект: «Новое тело — новая жизнь».

- В Британии шоу выходит в пик-прайм. Какой слот будет у вас?

- Мы будем выходить в 22:25. По законодательству мы не имеем права показывать ничего откровенного до 23:00, ну а так как мы намерены показывать все, как есть, — можем выходить только в поздний прайм.

- Выходит, к части выпуска Комиссия по морали будет иметь вопросы.

- Ну да, полчаса. Мне будет сложно. Но в остальной час я отыграюсь! (смеется) Откровенные сцены — это не самоцель, вы понимаете. Мы просто рассказываем всю историю человека, как она есть. Показываем его, как есть. Вот он такой, и с ним происходит то и это, и тут нечего бояться и нечего стесняться. Мне кажется, наш проект — пособие, и я надеюсь, что люди в нашей стране начнут подражать нашим героям, начнут обращаться к врачам и брать на себя ответственность за свое здоровье.

- Шоу вашего ТО вызывают огромный резонанс, в частности, «Дорогая, мы убиваем детей». Этот проект наверняка также будет очень шумным. Как планируете реагировать на критику?

- Собаки лают — караван идет. Я понимаю, когда ты что-то делаешь, это всегда кому-то не нравится. Знаю, что я не идеален, я могу ошибаться — невозможно не ошибаться, если что-то делаешь. Я не считаю этот проект ошибкой, если что. Мы делаем очень нужную вещь. Поэтому я благодарен жизни, Бородянскому, всем на свете за то, что у меня есть возможность немножечко улучшать этот мир. Это очень важно для меня, и я понимаю, что это важно для канала СТБ.  Это наша миссия — менять мир к лучшему.

- Давайте поговорим о врачах. Расскажите о кастингах на эти роли.

- Мы искали разными путями — через клиники, через знакомых, давали объявления. Ни на один проект я не проводил такие долгие кастинги. Было очень сложно, но, мне кажется, мы нашли очень хороших врачей. Они говорят доступно, у них есть позиция, они открыты. Не классический вариант врачей, но — профессионалы очень высокого уровня. К нам приходили профессора, академики, но часто они отказывались от кастинга со словами «Я же профессор, зачем мне кастинг?» Я считаю, это неправильно. Какого бы уровня и ранга ни был бы человек, если он никогда не был ведущим, его нужно пробовать на камеру.

- Врачи — очень специфическая каста, у них и юмор совсем особенный…

- Да, и у нас такой есть! Он ортопед, хирург. У него такой черный британский юмор. Мне это очень нравится. Мы его нашли совершенно случайно — проводили кастинг в клинике, и он вышел из соседней двери, чтобы поздороваться с коллегой. Он сказал буквально две фразы, и я сразу понял, что это наш человек. У него интонация, посыл, смех — все, как мы искали.

- Получается, все врачи вашего проекта — практикующие?

- Да, конечно.

- А как они совмещали свою работу со съемками?

- Сложно, но они, тем не менее, продолжают работать. К этим людям совершенно спокойно можно попасть на прием, они не работают только на СТБ.

- А с их работодателями конфликтов не было?

- Нет. Думаю, для каждой клиники это престиж, что их врач работает на телевидении, в таком проекте.

- Это киевские врачи?

- Не только. Есть врач из Одессы, который продолжает там работать и ездит к нам на съемки. Мы искали ярких, эмоциональных, открытых личностей и высококвалифицированных врачей — таких найти нелегко. Есть такой уникальный Дима Карпачев — вот так и эти четверо тоже уникальные.

- А почему среди ваших четырех специалистов нет Димы Карпачева? Я имею в виду, по специализации — нет психолога. Да и пластического хирурга…

- Мы пробовали, мы искали, но на данный момент не нашли таких ведущих, которые нас бы всем удовлетворили. Психологов у нас в проекте много: и за кадром, и в кадре — но это не будет один человек.

- А пластика?

- У нас есть Ростислав Валихновский, очень хороший специалист в пластической хирургии. Именно он будет делать многие операции. Но он не является ведущим этого проекта. Ведущие у нас не оперируют, они делают первичную диагностику. К сожалению, мы столкнулись с тем, что медицина в Украине очень ограничена законодательно — в той же Британии все значительно проще. Например, у нас диагноз можно озвучивать только в помещении клиники, и только определенным врачам.

- А что по поводу Андрея Искорнева? Все-таки пластический хирург с опытом работы на канале и на камеры.

- Ну, с Андреем все очень сложно географически. Для «Холостяка» ему пришлось на некоторое время отказаться от своей практики и переехать из Москвы сюда. Сейчас он постоянно в Москве, в Киев приезжает часто, но короткими наездами, и перевозить его сюда на проект — достаточно сложно. В рамках проекта обсуждалась возможность приглашать специалистов из-за рубежа. И клиники, с которыми мы сотрудничаем, имеют такую возможность. Речь идет как раз о пластических хирургах, австрийцах. Но пока что мы этого не делали.

- Один из врачей-ведущих в британском формате — открытый гей. В каком-то смысле это дополняет концепцию борьбы со стеснением, в рамках которой работает Embarassing bodies. Вы не думали…

- Найти гея? Нет, не думали, не пробовали. А вы представляете себе ведущего врача-гея в Украине? И реакцию на него?

- Почему бы нет? Вы же ничего не боитесь.

- Я — вообще ничего не боюсь. Но смотрите: для Британии это нормально, они в открытую об этом говорят. У них геи — активно на телевидении в роли участников и ведущих. Гомосексуализм в Украине — это табу. Так что мы не ставили перед собой цель такое искать. Но, думаю, если бы ставили, то нашли бы.

- Но ведь в какой-то момент нужно начинать бороться с табу?

- Согласен. В Британии это — момент развития общества, момент открытости. Мы пока что к такому просто не готовы. Украине рано еще. У нас очень хорошие врачи, они — традиционной направленности. Мне кажется, это очень даже неплохо. Плюс, наши с британцами задачи в контексте шоу разные. Мы хотим, чтобы люди не закрывались, чтобы они начали ответственно относиться к своему здоровью, чтобы они заботились о себе и научились выходить из своей скорлупы. А следующий этап — я говорю об обществе, а не нашем проекте — начинать принимать себя таким, какой ты есть, со всеми несоответствиями. Если мы до сих пор не можем мириться с тем, что у человека другое мнение, то иная сексуальная ориентация воспринимается как нечто сверхъестественное. Для начала надо было бы научиться уважать людей.

- Не боитесь, что у зрителя такого проекта может возникнуть «синдром второго курса», и они, как у Джерома Клапки, «найдут у себя все, кроме родильной горячки»?

- Мне не кажется, что это плохо. Даже у нашей съемочной группы постоянно возникает такой синдром: «О Боже, что это у меня на коже, это сыпь, не болею ли я». Но люди будут более информированы, и да, они будут обращаться к врачам. Да, мы прибавим им работы. Зато, возможно, многие заболевания можно будет диагностировать на ранней стадии. В этом не вижу ничего плохого. У нас в обществе не доверяют медицине — пускай это изменится… Лучше ошибиться, но провериться, чем не сдавать анализы и не обращаться, и в итоге что-то запустить. У нас ведь нет культуры регулярных осмотров у врачей. О ежегодном обследовании у нас только слышали. А вот все, кто работает на проекте, начали проходить осмотры. Мы все сами научились и изменились к лучшему сами. Я лично сделал анализ на рак. У меня есть генетически высокий риск заболевания — и бабушка, и дедушка умерли от онкологии. Но раньше я анализ не сдавал, почему — сам не знаю. А теперь пошел, сдал, и получил информацию, что все в порядке. А я ведь ничем не отличаюсь от остальных — мы все халатно относимся к своему здоровью. И я надеюсь, что с этим проектом мы все изменимся.

Вместе с Мирославом и мы искренне надеемся, что украинцы станут серьезнее относиться к своему здоровью, и оценят роль ранней диагностики. Берегите себя, не болейте.

 

(43213)